Неточные совпадения
— А, и вы тут, — сказала она, увидав его. — Ну, что ваша бедная
сестра? Вы не смотрите на меня так, — прибавила она. — С тех пор как все набросились на нее, все те, которые хуже ее во сто тысяч раз, я
нахожу, что она сделала прекрасно. Я не могу простить Вронскому, что он не дал мне знать, когда она была в Петербурге. Я бы поехала к ней и с ней повсюду. Пожалуйста, передайте ей от меня мою любовь. Ну, расскажите же мне про нее.
И еще был один совсем молодой человек, который, как ей шутя сказал муж,
находил, что она красивее всех
сестер.
— Да в том-то и штука, что его Казбич не
нашел: он куда-то уезжал дней на шесть, а то удалось ли бы Азамату увезти
сестру?
— Да увезти губернаторскую дочку. Я, признаюсь, ждал этого, ей-богу, ждал! В первый раз, как только увидел вас вместе на бале, ну уж, думаю себе, Чичиков, верно, недаром… Впрочем, напрасно ты сделал такой выбор, я ничего в ней не
нахожу хорошего. А есть одна, родственница Бикусова,
сестры его дочь, так вот уж девушка! можно сказать: чудо коленкор!
Всегда скромна, всегда послушна,
Всегда как утро весела,
Как жизнь поэта простодушна,
Как поцелуй любви мила,
Глаза как небо голубые;
Улыбка, локоны льняные,
Движенья, голос, легкий стан —
Всё в Ольге… но любой роман
Возьмите и
найдете, верно,
Ее портрет: он очень мил,
Я прежде сам его любил,
Но надоел он мне безмерно.
Позвольте мне, читатель мой,
Заняться старшею
сестрой.
— Порфирий Петрович! — проговорил он громко и отчетливо, хотя едва стоял на дрожавших ногах, — я, наконец, вижу ясно, что вы положительно подозреваете меня в убийстве этой старухи и ее
сестры Лизаветы. С своей стороны, объявляю вам, что все это мне давно уже надоело. Если
находите, что имеете право меня законно преследовать, то преследуйте; арестовать, то арестуйте. Но смеяться себе в глаза и мучить себя я не позволю.
— Значит, двоюродная
сестра вам, — заметил Самгин, чтоб сказать что-нибудь и
находя в светловолосом Гогине сходство с Любашей.
Он давно уже заметил, что его мысли о женщинах становятся все холоднее, циничней, он был уверен, что это ставит его вне возможности ошибок, и
находил, что бездетная самка Маргарита говорила о
сестрах своих верно.
— Мне вредно лазить по лестницам, у меня ноги болят, — сказал он и поселился у писателя в маленькой комнатке, где жила
сестра жены его.
Сестру устроили в чулане. Мать
нашла, что со стороны дяди Якова бестактно жить не у нее, Варавка согласился...
— А что, в самом деле, можно! — отвечал Мухояров задумчиво. — Ты неглуп на выдумки, только в дело не годишься, и Затертый тоже. Да я
найду, постой! — говорил он, оживляясь. — Я им дам! Я кухарку свою на кухню к
сестре подошлю: она подружится с Анисьей, все выведает, а там… Выпьем, кум!
Вернувшись домой и
найдя у себя на столе записку
сестры, Нехлюдов тотчас же поехал к ней.
— Эх, голубчик, чего ты убиваешься? Али наших
сестер цыганок не ведаешь? Нрав наш таков, обычай. Коли завелась тоска-разлучница, отзывает душеньку во чужу-дальню сторонушку — где уж тут оставаться? Ты Машу свою помни — другой такой подруги тебе не
найти — и я тебя не забуду, сокола моего; а жизнь наша с тобой кончена!
—
Нашел чему приравнять! Между братом да
сестрой никакой церемонности нет, а у них как? Он встанет, пальто наденет и сидит, ждет, покуда самовар принесешь. Сделает чай, кликнет ее, она тоже уж одета выходит. Какие тут брат с
сестрой? А ты так скажи: вот бывает тоже, что небогатые люди, по бедности, живут два семейства в одной квартире, — вот этому можно приравнять.
Сострадательные люди, не оправдывающие его, могли бы также сказать ему в извинение, что он не совершенно лишен некоторых похвальных признаков: сознательно и твердо решился отказаться от всяких житейских выгод и почетов для работы на пользу другим,
находя, что наслаждение такою работою — лучшая выгода для него; на девушку, которая была так хороша, что он влюбился в нее, он смотрел таким чистым взглядом, каким не всякий брат глядит на
сестру; но против этого извинения его материализму надобно сказать, что ведь и вообще нет ни одного человека, который был бы совершенно без всяких признаков чего-нибудь хорошего, и что материалисты, каковы бы там они ни были, все-таки материалисты, а этим самым уже решено и доказано, что они люди низкие и безнравственные, которых извинять нельзя, потому что извинять их значило бы потворствовать материализму.
Понятно, что в таком столпотворении разобраться было нелегко, и недели две после приезда все ходили как потерянные. Искали и не
находили;
находили и опять теряли. Для взрослых помещичьих дочерей — и в том числе для
сестры Надежды — это было чистое мученье. Они рвались выезжать, мечтали порхать на балах, в театрах, а их держали взаперти, в вонючих каморках, и кормили мороженою домашней провизией.
— Словом, «родная
сестра тому кобелю, которого вы, наверное, знаете», — замечает редактор журнала «Природа и охота» Л. П. Сабанеев и обращается к продавцу: — Уходи, Сашка, не проедайся.
Нашел кого обмануть! Уж если Александру Михайлычу несешь собаку, так помни про хвост. Понимаешь, прохвост, помни!
Поправилось скоро здоровье мое,
Приятельниц я повидала,
Нашла я
сестру, — расспросила ее
И горького много узнала!
— Можно и
сестру Марью на такой случай вывести… — предлагал расхрабрившийся Яша. — Тоже девица вполне… Может, вдвоем-то они скорее
найдут. А ты, Андрон Евстратыч, главное дело, не ошибись гумагой, потому как гумага первое дело.
— Пирует, сказывали, Акинфий-то Назарыч… В город уедет да там и хороводится. Мужчины все такие: наша
сестра сиди да посиди, а они везде пошли да поехали… Небось
найдет себе утеху, коли уж не
нашел.
Сестра находит это невозможным: видно, надобно просить самого Никса и она не решается; между тем по словам ее заметно, что она просит меня повременить в каких-то надеждах на свадьбу, — они все там с ума сошли на этом пункте, от которого, признаюсь, я ничего не ожидаю.
Вы, верно, слышали, что мне из Тобольска возвращено было одно письмо мое к Якушкину, после розысканий о рыбе.Мою карту, которую мы так всегда прежде называли, туда возили и
нашли, что выражения двусмысленны и таинственны. Я все это в шуткахописал
сестре. Кажется, на меня сердится Горчаков, впрочем, этоего дело…
С летами все это обошлось; старики, примирившись с молодой монахиней, примерли; брат, над которым она имела сильный умственный перевес, возвратясь из своих походов, очень подружился с нею; и вот
сестра Агния уже осьмой год сменила умершую игуменью Серафиму и блюдет суровый устав приюта не умевших
найти в жизни ничего, кроме горя и страдания.
Баронесса Альтерзон была на похоронах
сестры и
нашла, что она, бедняжка, очень переменилась.
Лука Никонович был женат, по приказанию родительскому, на богатой девушке, которой он не любил и с которою в жизни не
нашел никакого утешения; но
сестру свою, Ульяну Никоновну, он выдал замуж за мирового посредника Звягина по взаимной склонности и жил с зятем в большой дружбе, любил
сестру, разделился с нею по-братски, крестил ее детей и заботился поокруглить и расширить небольшой наследственный зятнин участок.
— Я и говорю об этом. Такие же глаза, такие же волосы и такая же цветущая сильная фигура… Он очень походит на свою
сестру. Как ты
находишь, Альфред?
Я
находил большое удовольствие говорить при ней, слушать ее пение и вообще знать о ее присутствии в той же комнате, в которой был я; но мысль о том, какие будут впоследствии мои отношения с Варенькой, и мечты о самопожертвовании для своего друга, ежели он влюбится в мою
сестру, уже редко приходили мне в голову.
Мне тотчас рассказали, что капитана
нашли с перерезанным горлом, на лавке, одетого, и что зарезали его, вероятно, мертвецки пьяного, так что он и не услышал, а крови из него вышло «как из быка»; что
сестра его Марья Тимофеевна вся «истыкана» ножом, а лежала на полу в дверях, так что, верно, билась и боролась с убийцей уже наяву.
Муза Николаевна в одной сорочке, надев только на босую ногу туфли, пошла к
сестре, которую она
нашла почти лежащей в объятиях Фадеевны и имеющей глаза закрытыми. Муза Николаевна осторожно подошла к ней.
— Конечно, из нашей
сестры много глупых бывает, — продолжала она, нахально раскачиваясь на стуле и барабаня рукой по столу, — иную так осетит, что она из-за ситцевого платья на все готова, а другая и просто, безо всего, себя потеряет!.. Квасу, говорит, огурцов, пей-ешь, сколько хочется!
Нашли, чем прельстить!
Благодаря этому адвокат истцов (обе управы наняли одного и того же адвоката), отважный малый, в видах обеспечения исков, явился в сопровождении судебного пристава к
сестрам и все, что
нашел, описал и опечатал, оставив в их распоряжении только платья и те золотые и серебряные вещи, которые, судя по выгравированным надписям, оказывались приношениями восхищенной публики.
Все
сестры надушились сладко-влажным клематитом, — вышли спокойные, веселые, миловидные, нарядные, как всегда, наполнили гостиную своим милым лепетом, приветливостью и веселостью. Екатерина Ивановна была сразу очарована их милым и приличным видом.
Нашли распутниц! — подумала она досадливо о гимназических педагогах. А потом подумала, что они, может быть, напускают на себя скромный вид. Решилась не поддаваться их чарам.
Очарованный неведомыми чарами, он молча улыбался, тихонько играя волосами её, не
находя слов в ответ ей и чувствуя эту женщину матерью и
сестрой своей юности.
Дело происходило весьма просто: жених, воротясь домой,
нашел свою
сестру в большом затруднении, потому что мастерица, которая взялась сделать ей для свадьбы парадный чепчик, вдруг захворала и прислала назад весь материал.
С самым напряженным вниманием и нежностью ухаживала Софья Николавна за больным отцом, присматривала попечительно за тремя братьями и двумя
сестрами и даже позаботилась, о воспитании старших; она
нашла возможность приискать учителей для своих братьев от одной с ней матери, Сергея и Александра, из которых первому было двенадцать, а другому десять лет: она отыскала для них какого-то предоброго француза Вильме, заброшенного судьбою в Уфу, и какого-то полуученого малоросса В.-ского, сосланного туда же за неудавшиеся плутни.
Старших дочерей своих он пристроил: первая, Верегина, уже давно умерла, оставив трехлетнюю дочь; вторая, Коптяжева, овдовела и опять вышла замуж за Нагаткина; умная и гордая Елисавета какими-то судьбами попала за генерала Ерлыкина, который, между прочим, был стар, беден и пил запоем; Александра
нашла себе столбового русского дворянина, молодого и с состоянием, И. П. Коротаева, страстного любителя башкирцев и кочевой их жизни, — башкирца душой и телом; меньшая, Танюша, оставалась при родителях; сынок был уже двадцати семи лет, красавчик, кровь с молоком; «кофту да юбку, так больше бы походил на барышню, чем все
сестры» — так говорил про него сам отец.
— А ведь он совсем порядочный, ваш Пепко, — удивлялась Аграфена Петровна, перечитывая мне вслух письма
сестры. — Кто бы мог ожидать… Анюта совершенно счастлива. Глупая она, хоть и образованная.
Нашла в кого влюбиться… Удивляюсь я этим образованным девицам, как они ничего не понимают.
Нет-с, я старовер, и я сознательно старовер, потому что я знал лучшее время, когда все это только разворачивалось и распочиналось; то было благородное время, когда в Петербурге школа устраивалась возле школы, и молодежь, и наши дамы, и я, и моя жена, и ее
сестра… я был начальником отделения, а она была дочь директора… но мы все, все были вместе: ни чинов, ни споров, ни попреков русским или польским происхождением и симпатиями, а все заодно, и… вдруг из Москвы пускают интригу, развивают ее,
находят в Петербурге пособников, и вот в позапрошлом году, когда меня послали сюда, на эту должность, я уже ничего не мог сгруппировать в Петербурге.
Следующею мыслью, которая мне пришла за этим, было возвратиться назад и отнести все это на его квартиру и отдать его Климу. Я
находил, что это всего достойнее; но, к крайнему моему удивлению, сколько я ни звонил у капитанской двери, мне ее никто не отпер. Я отправился было в квартиру его
сестры, но здесь на двукратно повторенный мною звонок мне отпер двери полный румяный монах и с соболезнующим взглядом в очах проговорил...
Подруги Ирины
находили ее гордою и скрытною, братья и
сестры ее побаивались, мать ей не доверяла, а отцу становилось неловко, когда она устремляла на него свои таинственные глаза; но и отцу и матери она внушала чувство невольного уважения не в силу своих качеств, а в силу особенных, неясных ожиданий, которые она в них возбуждала, бог ведает почему.
Ребенком горбун был тих, незаметен, задумчив и не любил игрушек. Это ни в ком, кроме
сестры, не возбуждало особенного внимания к нему — отец и мать
нашли, что таков и должен быть неудавшийся человек, но у девочки, которая была старше брата на четыре года, его характер возбуждал тревожное чувство.
Мать и
сестру она оставила при себе,
находя, что этак будет приличнее и экономнее.
Возвращаясь с работы, я часто
находил у себя записки, короткие и тревожные, в которых
сестра писала мне об отце: то он был за обедом как-то особенно задумчив и ничего не ел, то пошатнулся, то заперся у себя и долго не выходил.
Сыновья бросились собирать себе на головы горящие уголья: посоветовавшись между собою и не
найдя никаких поводов к несогласному действию, они объявили матери, что ее добрая воля была награждать их
сестру свыше законной меры, да еще второй раз давать зятю на разживу и поручаться за его долги; что они во всем этом неповинны и отвечать последними остатками состояния не желают, а берут их себе, так как эта малая частица их собственными трудами заработана, а матери предоставляют ведаться с кредиторами покойного зятя, как она знает.
Но благоденствие
сестер обратило на себя внимание других девиц, приходивших к Марье Николаевне с просьбой «поучить» их: явилось соперничество, и цены заработков сбились до того, что Марья Николаевна, работая добросовестно, не
находила возможным более конкурировать на фабрике; она стала работать с
сестрою «на город», но излишняя конкуренция вторглась и на этот рынок.
Прохор. Делали.
Сестра не одну тысячу посеяла, чтобы скандал этот погасить. Полиции дано, следователю — дано. Не вышло, значит. Теперь мне городским головой — не быть, тебе с Людмилой женихов своего круга — не
найти, даже и с приданым вашим. Запачкал вас папаша — сукин сын, проходимец! Эх, идиётка…
Оказалось, что барышни, хотя до сих пор не говорили со мной ни одного слова, давно полюбили меня за мою скромную наружность и что наказание, которое они и старуха, их мать,
находили незаслуженным и бесчеловечным, возбудило в них также ко мне участие, что они неотступно просили Ивана Ипатыча меня простить и что
сестра Катерина даже плакала и становилась перед ним на колени.
Ходил Саша тайно от Линочки и в церковь, где была картина, и
нашел, что
сестра права: какое-то сходство существовало; но он не долго думал над этим, порешив с прямолинейностью чистого ребенка: «Все матери святые».
Благоуветливые иноки только качали головами и в свою очередь рассказали, как из монастыря пропал воевода, которого тоже никак не могли
найти. Теперь уж совсем на глаза не показывайся игумену: разнесет он в крохи благоуветливую монашескую братию, да и обительских
сестер тоже. Тужат монахи, а у святых ворот слепой Брехун ведет переговоры со служкой-вратарем.
Не знаю, сколько часов сидел в забытьи Вадим, но когда он поднял голову, то не
нашел возле себя
сестры; свежий ветер утра, прорываясь в дверь, шевелил платьем убитого и по временам казалось, что он потрясал головой, так высоко взвевались рыжие волосы на челе его, увлажненном густой, полузапекшейся кровью.
Вчера он открылся Ольге; — наконец он
нашел ее, он встретился с
сестрой, которую оставил в колыбели; наконец… о! чудна природа; далеко ли от брата до
сестры? — а какое различие!.. эти ангельские черты, эта демонская наружность… Впрочем разве ангел и демон произошли не от одного начала?..